Возможно, Вы полагаете, что я поставил себе целью писать здесь провокационные сообщения ради стимулирования дискуссии, и для этого искусственно разворачиваю какие-то темы.
Нет, со всеми этими темами было связано моё образование и профессиональная деятельность на протяжении многих лет. Кроме того, я долго прожил в Европе и США и помимо теории имел возможность наблюдать, как всё это выглядит и работает в действительности.
Я бы вообще не откликался на этот вопрос о политических позициях и партиях, если бы не видел, как из всей этой путаницы люди делают поразительные выводы, например, о том, что в Скандинавии, оказыватся, социализм. Или что социализм наступает там, где к власти в результате демократических выборов приходят "социалисты", которые на поверку являются социал-демократами. Получается, в советское время Политбюро ЦК КПСС просто не знало, на что и как надо было деньги тратить - в этом проблема. А всего-то требовалось посмотреть через Балтику и сделать всё то же самое! Как всё просто! И начинается галдёж: "Социализм жив", "Надо вернуться к социализму". Как говорил кто-то из наших писателей-классиков: "Лёгкость в мыслях необыкновенная".
Скажите, какой идеал в прошлом видел Черчилль во время и после войны и на какую традицию он опирался, когда добивался создания единой Европы? Или на какую традицию он опирался, когда в марте 1946 убеждал Конгресс США выделить лейбористскому правительству большой кредит для реализации плана "общества всеобщего благоденствия"? Ради этого, а не Фултона, он отправился тогда в США. Конгресс не хотел выделять средства "социалистам"-лейбористам. Не убедил их даже лейборист Кейнс, возглавлявший британскую делегацию на переговорах и пользовавшийся авторитетом в США. А вот Черчиллю Конгресс поверил, потому что он был либералом, рыночником - вот, что было понятно и близко американцам.
А на какую традицию в прошлом опиралась единомышленница и поклонница Черчилля - консерватор Тэтчер, когда очищала "рынок" от социал-демократических наростов, срезала большую часть того самого общества всеобщего благоденствия, которое создавали в 1940-50е лейбористы на американский кредит и помощь. Она "встряхнула" экономику и общество, вывела Британию на более высокий уровень развития так, что сменивший консерваторов через несколько лет лейборист Т.Блэйр продолжил тэтчеровскую (либеральную) экономическую и внешнюю политику.
В какое политическое зеркало заднего вида смотрел консерватор Рейган, когда он повторил тэтчеровский опыт и включил для США новую, более высокую скорость, придал экономике и социальной жизни совершенно новое, современное качество?
За Тэтчер и Рейган последовали скандинавы, где консерваторы до сих пор меняют правых социал-демократов и наоборот. В Лету канули профсоюзные марши, демонстрации, Первомай и т.п. Разговоры только о сокращении расходов и роли государства.
Консерваторы Тэтчер и Рейган были поклонниками Хайека, боготворили его, ориентировались на его мысли, регулярно писали ему письма с признанием его заслуг.
Консерваторы суть либералы. И это совершенно не связано ни с какими прошлыми традициями. Только консерваторы выступают за сокращение роли государства в экономике. Ну и правые соц.-демы. Оставляю в стороне тему прав, свобод и демократии, поскольку вокруг этих ЛИБЕРАЛЬНЫХ вопросов разногласий нет.
Что такого "прогрессивного" сделали или делают прогрессисты?
Вы же вряд ли считаете Жириновского либералом и демократом только потому, что он так сам себя назвал (точнее, это была идея тех гостехнологов, которые его создавали ещё при живой КПСС в 1989).
Пр чём здесь националисты? У них, что, есть уникальная экономическая позиция кроме авторитарной (корпоративной)? То же с монархистами.
Необходимо смотреть на принципы, а принципиальное значение имеет отношение к государству и его роли - в экономике, политике и т.д. Поэтому за названиями надо видеть, кто и как определяет своё отношение к государству.
ОСНОВЫ МАРКСИЗМА-ЛЕНИНИЗМА
Советский марксизм есть та специфическая и единственно обязательная в СССР философия, которая, по советской терминологии, называется «марксизмом-ленинизмом» и которая состоит из двух основных доктрин - диалектического и исторического материализма («диамат» и «истмат»). При этом «диамат» является основным общефилософским мировоззрением; «истмат» же есть приложение общих принципов диамата к истории, общественной жизни и отчасти к этике. Исторически истмат сложился раньше диамата, ибо Карл Маркс, основоположник марксизма, занимался больше историко-социальными и экономическими вопросами и выработкой революционной доктрины, чем чистой философией. Диамат был разработан больше Фридрихом Энгельсом, чем Марксом. Тем не менее общая философская установка - материализм плюс гегелевский диалектический метод - была перенята Энгельсом от Маркса, так что сам замысел диамата принадлежит все же Марксу. Было бы, однако, ложным интеллектуализмом рассматривать марксизм, даже как философию, только в чисто интеллектуальном плане. Ибо марксизм, по словам его же основателя, является не только новой в свое время попыткой объяснения мира, но также и теорией действенного изменения мира. И сами марксисты постоянно подчеркивают, что марксизм есть прежде всего революционная теория - «могучее идеологическое оружие в руках пролетариата» .
Это обстоятельство ставит марксизм, даже как философию, в особое положение. Философия марксизма носит, по замыслу ее создателей, агрессивный характер. Она есть, по слову Бердяева, «философия воинствующего материализма и атеизма». Конечно, предмет нашего анализа - не революционная стратегия коммунизма, а его философское мировоззрение. Все же без учета революционной установки марксизма, как фона его философских основ, нельзя понять и философии марксизма. Вероятно, вполне оправдано утверждение, что, в условиях подлинной свободы мысли, марксизм как философия вряд ли имел бы сейчас сторонников - не будь того прискорбного и трагического факта, что в Советском Союзе, Китае и странах Восточной Европы он является единственно признаваемой и насильственно навязываемой философской доктриной. Но, перед кратким систематическим изложением и критикой именно советской формы марксизма, придется сказать более чем несколько слов о философском генезисе этого учения.
Хотя Маркс всячески старался быть стопроцентным материалистом, его материализм - не совсем чистокровный, и, повторяю, Энгельс в этом отношении более репрезентативен. Важно другое: в самом начале своего философского развития Маркс подпал под влияние главного властителя дум интеллектуалов всех культурных стран того времени (30-х годов прошлого столетия) Георга Вильгельма Фридриха Гегеля. Особенно сильно было влияние Гегеля в России. Между прочим, как раз к этому времени относится стихотворение полушутка Жемчужникова:
В тарантасе, в телеге ли Еду ночью из Брянска я,- Все о нем, все о Гегеле Моя дума дворянская.
Философия Гегеля представляет собой грандиозную попытку понять все миросоздание и особенно историю человечества как процесс самораскрытия Абсолютного, которое Гегель часто называл также Идеей или Мировым Духом. Философский идеализм существовал со времен Платона. В новой западной философии он нашел себе выражение (если не говорить о предшественниках) в монументальной системе Канта и его высокоодаренных продолжателях - Фихте и Шеллинге. Но только у Гегеля этот идеализм был продуман до последовательного конца, приведен во всеобъемлющую систему и, главное, приложен к историческому процессу. Новизна Гегеля заключается в том, что он впервые стремился понять сам Дух не как неизменную субстанцию, а как процесс. Диалектика есть не что иное, как законы этого процесса согласно знаменитой триаде: тезис, антитезис, синтез. Диалектика есть, конечно, метод, но для Гегеля она была не только метод, а укоренение в самом бытии. В начале Абсолютное существует только «в себе» - как единый, вечный и неподвижный мир платоновских идей (первотезис). Как таковой, он изучается, по Гегелю, логикой. Второе диалектическое звено есть антитезис, представляющий собой отрицание тезиса, точнее - его противоположность. Если Дух изначально есть сплошное единство, то антитезисом этого единства является множественность и раздробленность, которую Гегель называет «вне-себя-бытием». Этот первичный антитезис естьприрода - где каждая вещь находится вне иной вещи, каждое бытие следует за предшествующим и где причина порождает следствие, также находящееся уже вне причины. Третьей ступенью должен быть синтез, в котором тезис и антитезис даны в их единстве. Этот первичный синтез есть история, в процессе которой Абсолютное (т.е., проще говоря. Божество) реализует себя в самосознании человека. Здесь бытие существует не только в себе, или как своя иноприродность, но как бытие «в себе» и «для себя». Так понятая, история человечества изучается рядом наук - самой историей, психологией, этикой, эстетикой, историей религий, но прежде всего царицей наук - философией. Наилучшим примером диалектики в области понятий может служить следующий ход мысли, с которого Гегель начинает свою «Науку логики». Философия должна начинать с самого общего понятия, переходя затем к понятиям более конкретным. Наиболее общее понятие есть понятие бытия. В нем, по замыслу, должно содержаться все, что есть. Но при попытке конкретно помыслить себе это понятие мы видим, что оно настолько обще и широко, что мы не можем здесь представить себе что-нибудь определенное. Понятие бытия оказывается на поверку пустым и бессодержательным. По замечанию Шеллинга, этого непосредственного предшественника Гегеля, так понятое бытие есть «ночь Абсолютного, в которой все кошки (явления) серы»... Иначе говоря, бытие превратилось у нас под руками в свою противоположность и свое отрицание - в небытие (в антитезис). Но философская мысль не может на этом остановиться, она идет далее - к синтезу. Синтез понятий бытия и небытия есть становление. Ибо понятие становления предполагает, что нечто есть (то, что становится), с другой стороны, в нем чего-то еще нет (иначе оно было бы самодостаточным и завершенным - ему незачем было бы «становиться»). Эту идею становления Гегель справедливо считал одним из своих открытий. Но этого мало. Становление имеет два аспекта - тезисный и антитезисный. Тезисный его аспект есть возникновение. Антитезисный - исчезновение. Синтезом тут будет понятие «явления», которое Гегель описывает как «пребывание того, что исчезает и возникает». И так далее. Подобно философскому пауку, Гегель ткет из своего разума диалектическую паутину умозрительных понятий, которые, в отличие от формальной логики, внутренне противоречивы, хотя и тендируют к гармоническому синтезу. В отличие от Аристотеля и школьной логики Гегель стремился не избегать противоречий, а находить и культивировать их. Правда, он отличает противоречие, в котором одно понятие противостоит другому, от бессмыслицы, которая есть механический набор понятий. Именно противоречия и сообщают реальности ее динамичность. Говоря словами самого мыслителя _ «противоречие ведет нас вперед». Ошибочно, однако, думать, что история человечества - стройный, гармонический процесс. Ибо антитезис есть отрицание, то есть временное разрушение тезиса, пусть потом восстановляемого в новом, синтетическом единстве. Хотя Гегель, в конечном счете, скорее оптимист, чем пессимист (недаром он понимает историю как «прогресс в сознании свободы»), все же периоды антитезиса - трагические периоды истории. Мало того, по Гегелю, мир и благоденствие - мещанские идеалы, и в условиях покоя человеческий дух засыпает. Он называет поэтому такие спокойные периоды «пустыми страницами истории». Всеобщая гармония наступит лишь в самом финале мирового процесса. При этом все ценное в прошлом, даже если оно временно разрушается, рано или поздно восстановится в новом, лучшем виде. Память Мирового Духа, говорит он, ничего не забывает и содержит в себе «все». Одновременно он подчеркивает, что философия не творит историю, аосознает ее и что философская мудрость завершает диалектику. Философия - поздний плод духа. Говоря словами Гегеля: «Сова Минервы только в сумерки начинает свой полет». Философия Гегеля одушевлена мессианским духом, хотя она изложена автором в строгой форме законченной логической системы. Терминологическая характеристика его учения как «мистического панлогизма» является поэтому самой точной. Но у нас нет времени входить даже в самые интересные детали. Важно иметь в виду, что эта философия Духа, покорившая умы столь многих интеллектуалов Европы и Америки (существовало и американское гегельянство), оказала неизгладимое влияние на молодого Маркса. Самые ценные в философском отношении труды Маркса написаны еще до «Капитала». Но, разумеется, марксизм есть нечто большее и нечто иное, чем только форма гегельянства. Это видно из дополнительного, помимо Гегеля, генезиса марксизма.
Вскоре после смерти великого мэтра (1831) гегелевские последователи разделились на два лагеря - так называемых правых и левых гегельянцев. Правые гегельянцы придерживались доктрины своего учителя даже в его политических взглядах: Гегель был конституционным монархистом консервативного толка и видел в современном ему прусском бюрократическом государстве верх политической мудрости. Тут нужно заметить, что гениальность философской мысли уживалась в нем с политическим мещанством. Гигант мысли, Гегель не мог преодолеть в себе немецкого порядколюбивого бюргера. Левые же гегельянцы делали из его философии революционные выводы. Ведь учил же великий мэтр о «мощи отрицания» и о прогрессивности антитезиса, отрицающего и даже разрушающего существующий порядок вещей. Кстати, сам Гегель в период своей молодости был настроен либерально и, когда увидел Наполеона верхом на лошади, то записал у себя: «Вчера я видел Мирового Духа на коне». В зрелые же годы он стал консерватором (хотя и не реакционером). В плане философском, правые гегельянцы подчеркивали тезис и синтез за счет антитезиса; левые же гегельянцы ставили на первый план антитезис - в качестве философского оправдания революции.
Наш Бакунин - в молодости левый гегельянец - написал в этом духе свои знаменитые слова: «Страсть к разрушению есть творческая страсть». В свою очередь, Герцен назвал гегелевскую диалектику «алгеброй революции». Но главным представителем левого гегельянства был Людвиг Фейербах, автор глубоко атеистической книги «Сущность христианства», которая оказала, если можно так выразиться, отрицательное влияние на Достоевского, увидевшего в философии Фейербаха опасный соблазн. Главное значение Фейербаха заключается в его атеистической философии религии. По Фейербаху, в религии сконцентрированы наивысшие эмоции человечества, но предмета этих высших эмоций не существует. Отрицая, в духе материализма и сенсуализма, все сверхчувственное, он последовательно пришел к атеизму. Все же в Фейербахе осталась известная метафизическая закваска - он учил о том, что наивысшим существом является не мнимый Бог, в само Человечество (религия человекобожества). В инфантильный период своего развития человечество не сознает своей высокой сущности, хотя ее смутно чувствует. Религия, по Фейербаху, есть иллюзия, продиктованная, с одной стороны, сознанием своей смертности и вообще тленности, с другой же стороны, бессознательным чувствованием человеком своего высокого предназначения - победы над остальной природой и осуществления братства между людьми. Вот две выразительные цитаты из Фейербаха: «Человек рассматривается в христианстве как полуангелполузверь; я хочу видеть его настоящим человеком». И: «Я хочу превратить человека из теолога в антрополога, из теофила в филантропа, из кандидата потустороннего мира в исследователя этого мира». Бог является, по Фейербаху, проекцией страха смерти и доброй воли людей в бесконечность. Афоризм Кириллова в «Бесах» Достоевского «Бог есть боль страха смерти» навеян именно Фейербахом.
Достигнув зрелой стадии своего развития (по Фейербаху, эта зрелая стадия началась в XIX веке), человечество отринет Бога, и та духовная, благодатная энергия, которая уходила до сих пор бесполезно в Ничто, обратится теперь на людей как царей земли; тогда настанет новый Золотой век. Карл Маркс испытал на себе сильное влияние Фейербаха, сам под его влиянием стал материалистом и использовал мысли Фейербаха для своего атеизма. Однако Маркс вульгаризировал идеи Фейербаха, образцом чего может служить знаменитый Марксов лозунг «Религия - опиум для народа». Ленин же, как увидим позже, заострил мысли Фейербаха и Маркса до степени антигуманистического воинствующего атеизма. Мы не зря остановились так сравнительно долго на Гегеле и еще на Фейербахе, так как эти мыслители - два главных ключа к философии марксизма. Томаш Масарик, бывший крупным ученым еще до того, как он стал первым президентом Чехословакии, в своей книге «Социальный вопрос» давно уже указал, что правильное понимание Фейербаха, глубоко воспринятого Марксом, дает для понимания духа марксизма больше, чем изучение трех томов «Капитала». Главный идеологический капитал марксизма заключается не в «Капитале». К слову сказать, капитал этот к настоящему времени безнадежно обанкротился и нового морального капитала на старом «Капитале» не наживешь.
Перейдем теперь, наконец, к самому Марксу, который, как увидим, развил в своем материализме основные мысли Фейербаха. Подобно последнему, Маркс видит первореальность в материи (диалектически понятой); духовную же жизнь он понимает как нечто вторичное. Идеальное, пишет он, есть не что иное, как реальное, только пересаженное в голову человека. В этом смысле Маркс с гордостью утверждает, что философия Гегеля, образно говоря, стояла на голове; он же, Маркс, поставил ее на ноги. «Мой диалектический метод, - писал Маркс в предисловии к «Капиталу», - в основе своей не только отличен от гегелевского, но является его прямой противоположностью». Для Гегеля процесс мышления, который он, под именем идеи, превращает в самостоятельный субъект, является как бы Демиургом действительности, которая представляет собой лишь внешнее выражение этой идеи. Далее, Маркс, вслед за Фейербахом, утверждает, что человек есть всецело природное существо; однако, в отличие от животного, человек есть не только продукт природы, но и сам творчески воздействует на природу. Главная сила Маркса заключается, однако, как мы упоминали, не в диамате, а в истмате. По Марксу, человек воздействует на природу и видоизменяет ее посредством работы, труда. Поэтому способы труда, производства имеют основоположное значение для структуры общества. Отсюда вытекает знаменитый в свое время основной тезис марксизма - учение о базисе и надстройке. Базис, по своей природе, носит экономический характер, охватывая способы и орудия производства (плюс классовая структура общества, определяющая собственность на эти способы и орудия). Всякая «идеология» (в расширенном смысле этого слова - включая, наряду с социально-политическими идеями и системами, религию и философию, науки и искусства) есть лишь «надстройка» над экономикоклассовым базисом. История человечества есть история драматических смен одного строя другим - от первобытного коммунизма, через рабовладельчество, феодализм и капитализм, к социализму и, наконец, к коммунизму, уже не первобытному, а цивилизованному. Предыстория всего этого диалектического и величественного процесса началась тогда, когда один из видов обезьян, вполне в духе Дарвина, случайно стал первобытным, но человеком. Как неподражаемо-сатирически сказал по этому поводу Абрам Терц (Андрей Синявский): «Обезьяна поднялась на задние ноги и начала свое диалектическое и победное шествие к коммунизму». Не хотелось бы излагать здесь то, чем полны все марксистские учебники и вообще книги, посвященные марксизму: о том, как в истории последовательно античное хозяйство было заменено феодальным, феодальное - капиталистическим, а капиталистический строй сравнительно недавно был заменен социалистическим в странах полумира. Вот только насчет осуществления полного социализма, первой фазы коммунизма, дело обстоит не совсем еще ясно. Скажем только несколько слов о так называемой «капиталистической эксплуатации человека человеком» и ее устранении - как идеале нового строя. По Марксу, когда капиталистическая эксплуатация достигает невыносимой стадии, происходит социальная революция, ликвидирующая капиталистов и их прислужников и освобождающая рабочий класс. Но, придя к власти, рабочий класс сохраняет и даже развивает капиталистическую технику, становясь хозяином. Формальная демократия, характерная для капитализма, становится подлинной демократией, поскольку трудящиеся массы, производители, становятся коллективным собственником средств производства. По тому же учению Маркса, религия играла в свое время прогрессивную роль. Но поскольку христианство начало и продолжало активно поддерживать феодальный, а затем, в меньшей, но ощутимой степени, капиталистический строй (и прежде всего - поскольку Бога нет), религия становится реакционным фактором, особенно в переходную от капитализма к социализму фазу и далее. В частности, религия примиряет человека с судьбой (по-марксистски, читай: с эксплуатацией человека человеком). Долгом же всех прогрессивно мыслящих является борьба за наступление царства социализма и коммунизма, когда со всякой эксплуатацией будет покончено. Однако, по Марксу, прямые гонения на религию - вредны, ибо действие вызывает противодействие. Религия и идеалистическая философия должны будут отмереть сами собой. Тогда закончится период «самоотчуждений человека», порожденный делением общества на эксплуатирующих и эксплуатируемых. Коммунизм означает устранение самоотчуждения человека и возвращение его к истинной сущности, утверждает Маркс. Таким образом, классический марксизм построен не только на разоблачениях лицемерия капитализма, но и на мессианской мечте о Золотом веке, перенесенном из прошлого в будущее, - на вере в грядущую мировую гармонию. Но путь к этой грядущей гармонии ведет через социальные революции и насилия. Насилие, говорит Энгельс, есть «повивальная бабка истории». Здесь налицо атеистическая, мессианская псевдорелигия, в которой Маркс развил идеи Фейербахаив которой заключается главная одушевляющая идея марксизма. Таково учение самого Маркса. Об учении его ближайшего единомышленника Энгельса говорить отдельно не буем. Ибо главное философское значение Энгельса заключается в систематизации мыслей Маркса и, особенно, в разработке системы диалектического материализма, только намеченного Марксом. Эта система диалектического материализма послужила прообразом «диамата» в его советской редакции, о котором у нас будет речь далее. Не будем также говорить о путях развития марксизма от смерти Энгельса и до появления на философской сцене Ленина. Отметим лишь, что в последней четверти прошлого века немецкие марксисты Бернштейн и Каутский, каждый по-своему, произвели ревизию прикладного марксизма в направлении замены революционного пути путем эволюционным, вплоть до рекомендаций отстаивания интересов рабочего класса легальным, в том числе парламентским, путем. Отметим к тому же, что русскому марксисту Плеханову удалось литературно стройнее изложить общую теорию марксизма, чем Энгельсу, и применить ведущие идеи марксизма к полемике с инакомыслящими, главным образом, с русскими народниками (Михайловским и Лавровым). Ничего существенно нового к марксизму Плеханов, собственно, не прибавил, но стройность изложения и выдержанная в академических тонах полемика против недругов и «извратителей» марксизма подкупали его многочисленных читателей. По словам самого Ленина, на трудах Плеханова воспиталось целое поколение русских марксистов, в том числе и сам Ленин в молодости (в то время как Плеханов постепенно «скатился в болото» ревизионизма).
Перейдем к Ленину, который дал марксизму особое, роковое направление, и не только в своей революционной стратегии, но и в философском отношении. Оставаясь на словах (и во многом в действительности) верным Марксу, Ленин по существу оторвался от классического марксизма и открыл в его истории новую страницу. Об эпохальном значении Ленина в мировой истории, а не только в истории России говорить не приходится. Но нас сейчас интересует вопрос о том, что нового внес он в марксизм. Если отвлечься от восторженных панегириков на эту тему, содержащихся во всех советских источниках, то это новое заключается, главным образом, в следующем. 1) Желая оставаться верным Марксу и Энгельсу, Ленин, однако, значительно упростил философию марксизма. В Марксе, и менее в Энгельсе, еще живо было наследие немецкого идеализма, хотя они и отвергали это наследие. Например, мысль Маркса о том, что коммунизм восстановит «истинную сущность человека», звучит в духе идеализма, а не материализма. Ленин же вытравил из марксизма те остатки идеализма, которые в нем еще содержались, и ценой этого обеднения марксизма сделал его стопроцентно материалистическим. 2) В области диалектики Ленин завершил тот упор на антитезис, в ущерб синтезу, который содержался уже у Маркса. Так, Ленин прямо говорит, что антитезис, противоречие есть главное в диалектике, синтез же носит временный, преходящий характер. Не философские, а политические соображения привели Ленина к этой абсолютизации антитезиса, если мы вспомним, что антитезис, отрицание есть философский прообраз разрушения или, конкретно говоря, тоталитарной революции. 3) В области философии истории явно новым в ленинизме является учение о примате политики над экономикой, по крайней мере в переходные социальные периоды (вспомним, что, согласно классическому марксизму, политика есть лишь активизированное выражение экономики). Именно утверждение примата политики над экономикой было тем козырем, которым Ленин бил противников, когда ему указывали на то, что Россия экономически, индустриально, еще не созрела для социализма. 4) С этим тесно связан знаменитый ленинский тезис о «партийности философии», дающий ленинистам фактически право на необъективность. Маркс, Энгельс и даже Плеханов говорили о социальных классах как о борющихся между собой социальных реальносгях, политические же партии были для них лишь активными выразителями классовых интересов. Но под рукой Ленина партия из средства превратилась в самоцель. Вспомним, сколько трудов, пота и злобы вложил он в создание коммунистической партии, как он не побоялся пойти на брюссельско-лондонский раскол, разделивший русскую социал-демократию на большевиков и меньшевиков, и как агрессивно боролся он не только против внешних противников, но и против всяческих уклонов в партии. И философия, по Ленину, должна быть партийной, иначе она вырождается в культ чистой мысли, или, говоря его языком, впадает в «ложный объективизм». На естественный вопрос о том, как это совместимо с объективностью, не ложной, а настоящей, Ленин дает много ответов. Но суть этих ответов сводится к тому, что сам исторический процесс имеет, так сказать, врожденную тенденцию к коммунизму, или, выводя мысль Ленина на чистую воду, что сама история партийна. Эти четыре элемента - стопроцентный материализм, примат антитезиса над синтезом в диалектике, примат политики над экономикой и принцип «партийности философии» - исчерпывают собой новизну ленинизма по сравнению с классическим марксизмом. Отсюда становится понятным, почему Ленин, которого Плеханов упрекал ранее в «равнодушии насчет философии», с такой рьяностью принялся за чтение Гегеля, Маха и Авенариуса, когда обнаружилось, что значительная часть интеллектуальной элиты большевистской партии, в том числе Богданов, Валентинов и Луначарский, сделали попытку поставить марксизм на философскую базу неопозитивизма, заменив ею догматический, как они утверждали, материализм. Засев за источники, Ленин написал в 1908 году свой «Материализм и эмпириокритицизм», в котором он дал гневную отповедь «философским ревизионистам». Здесь невозможно удержаться от краткого отклонения в сторону: в «Философских тетрадях» Ленина, на полях той гегелевской страницы, где Гегель писал об Абсолютной Идее как о метафизическом псевдониме Господа Бога, Ленин сделал такого рода пометку: «Бога стало жалко! сволочь идеалистическая!» Обобщая, можно сказать, что Ленин построил классический марксизм в боевой порядок, внося поправки там, где это диктовалось соображениями воинствующего панполитизма.
Теперь оставим философский генезис марксизма и приступим к критике диамата, на фоне предельно краткого, суммарного изложения его систематических основ. В самом термине «диалектический материализм» содержится совмещение двух главных утверждений: 1) Основой всякого бытия является материя, которая, в духе диамата, часто отождествляется с бытием вообще. Дух, сознание есть нечто производное от материи. В этом смысле «бытие (читай: материя) определяет сознание». 2) Материя понимается, однако, в диамате не как пассивная субстанция, а как сущность, способная к самодвижению и саморазвитию, то есть как бытие, наделенное творческими потенциями. Так понятая материя не просто меняет свои состояния, а развивается по законам диалектики. Мы уже знаем, что диалектикой у Гегеля назывался метод нахождения истины через раскрытие противоречий (тезис и антитезис) и через преодоление этих противоречий в синтезе. По интерпретации Гегеля Энгельсом, принятой советскими философами, существуют три основных закона материалистической диалектики: 1. Переход количества в качество (количественное накопление постепенных изменений вызывает качественный скачок, радикальную перемену сути явления). 2. Единство и борьба противоположностей (в едином явлении возникают противоположности, борьба которых ведет к победе нового, антитезиса). 3. Отрицание отрицания (антитезис, отрицающий тезис, в дальнейшем развитии сам отрицается новой противоположностью, уже более высокого качества, выступающей как синтез). Соответственно, под диалектическим развитием в диамате понимается развитие как результат борьбы противоположностей - в природе и в истории. Не простой рост, не постепенная эволюция, но скачкообразные переходы «количества в новое качество»: спонтайная революция является главной чертой, характеризующей развитие материи. Энергическая характеристика этого саморазвития материи дана Лениным: «Развитие, как бы повторяющее пройденные уже ступени, но повторяющее их иначе, на более высокой базе (отрицание отрицания); развитие, так сказать, по спирали, а не по прямой линии; развитие скачкообразное, катастрофическое, революционное», - таково «диалектическое понимание развития». Обратим внимание на это, пусть метафорическое, перенесение понятий социально-политических (революция) в недра материи. В этом сочетании традиционного материализма с идеей диалектического развития заключается главное своеобразие и главный пафос диалектического материализма. В связи со всем этим диамат, как известно, открещивается как от философского идеализма, представляющего собой, по словам Ленина, «дорогу к поповщине», так и от традиционного, механического материализма, называемого презрительно «вульгарным». Не в пример «вульгарному» материализму, диамат не сводит высшие формы развития материи только к усложнению низших, а считает эти высшие формы своеобразными новыми реальностями (при этом делается ссылка на закон перехода количества в новое качество). Закономерности высших форм развития несводимы к закономерностям форм низших. Так, законы биологии несводимы к законам физико-химическим; а законы социального развития несводимы к законам биологическим. Наконец, «саморазвивающаяся», организованная материя производит свой «высший цвет» - «мыслящий дух» (Энгельс), который приобретает способность как-то влиять на породивший его базис.
Только что изложенная в самых общих чертах схема диамата страдает рядом внутренних противоречий и недомыслий. И эти противоречия не те, о которых Гегель говорил, что они «ведут вперед» - к новому синтезу. Нет, противоречия диамата никуда не ведут, они просто, пользуясь выражением того же Гегеля, «взаимно пожирают друг друга». Прежде всего, принципиально непонятно, как высшие формы бытия могут возникать из низших, если не вложить в низшие формы - иначе говоря, в материю в собственном смысле - по крайней мере потенции высших форм, какие-то целенаправленные тенденции развития. Диамат же признает первично только категорию причинности, целесообразность появляется лишь на высших стадиях развития. Но вложить в материю эмбрионы духовности значило бы одушевить материю, на что диамат пойти не может, не поступившись чистотой своих философских риз. Если же признать, что высшие формы возникают из низших путем «иррационального скачка», то это значило бы ничего не объяснить. Такое «творчество из ничего» противоречило бы, к тому же, той идее причинности, за которую диамат должен держаться. Иначе это посягнуло бы на веру диамата в рационально-научную объяснимость всех явлений. Ради вящего торжества железного закона причинности марксизм жертвует свободой воли, причем не только на практике, но и в философской теории. Как известно, Маркс и все марксисты отрицают свободу воли в теоретическом плане (хотя много говорят о свободе в плане практическом). Ибо признание метафизической свободы воли было бы, в их глазах, прямым посягательством на всесильность закона причинности. В этом духе Ленин презрительно отвергал «вздорную побасенку о свободе воли». Но в то же время марксизм ленинской редакции - против пассивизма, к которому обязывает признание несвободы воли. Он утверждает, что материя - как носительница закона причинности - динамична, а не действует только по инерции.
Однако это добавление не меняет существа дела. Даже при его допущении остается непонятным, как может человек использовать закон причинности в своих целях. Наиболее характерно для этого марксистского противоречия высказывание Плеханова, который писал: «Производительное воздействие человека на природу порождает новый род зависимости человека, новый вид его рабства, - экономическую необходимость». Но когда человек сознает это, тогда создается возможность нового и окончательного торжества над необходимостью, торжества разума над самим законом причинности. Когда человек подчинит своей воле производственные отношения, «тогда оканчивается царство необходимости и воцаряется свобода». Эта красноречивая тирада была бы философски оправдана, если признать исконную свободу человека, его потенциальное стояние над законами необходимости. Но сделать этот шаг марксизм страшится, ибо это было бы уступкой идеализму, самоубийственной для диалектического материализма. На словах марксизм решает проблему свободы воли очень просто: ссылкой на афоризм Гегеля «Свобода есть познанная необходимость». Но у Гегеля эта мысль была философски оправдана: ведь «необходимость», которую Гегель имел в виду, есть необходимость духовная - закон, который разум дает сам себе и который на высших ступенях сознания становится моральной необходимостью, царством должного, а не сущего. В контраст этому, марксисты имеют в виду только низший род необходимости - все тот же закон материальной причинности. В афоризме «Свобода есть познанная необходимость» содержится все же доля истины, однако только доля - типичная для марксистов полуправда. Ибо познание необходимости, в том числе материально-причинной, есть одно из основных условий достижения свободы.
Однако не меньшая доля истины заключается в том, что, кроме познания необходимости, в свободе содержится также предвосхищение возможностей, которые таит в себе действительность. Категория возможности есть необходимое условие свободы - не менее первичное, чем познание необходимости. И категория возможности составляет неотемлемый признак свободы. В этом смысле можно сказать, что сама действительность есть осуществленная возможность - одна из многих (возможностей). Но признать реальность категории возможности - значит разорвать железный круг материализма и вырваться на простор идеализма, на что пойти марксизм, конечно, не может. Из этих внутренних противоречий и недомыслий диамат пытается выпутаться посредством ряда искусственных приемов. Отметим тут два: 1) Диамат различает философское и естественно-научное понятие материи. Что касается последнего, то оно меняется - как это открыто признается - с ходом развития естественных наук. А что касается философского понятия материи, то диамат незаконно расширяет понятие материи, так что оно совпадает с понятием бытия вообще! Таково, например, определение материи Лениным: «Материя есть объективная реальность, данная нам в ощущениях». Для непосвященных в подводные камни философии определение это может показаться даже убедительным. Но, спрашивается, есть ли, по диамату, какая-либо иная реальность, которая не дана нам в ощущениях? Иначе не имело бы смысла «определять» материю, ибо всякое определение определяется через общий род и специфический признак. В другом месте Ленин честно (на этот раз) признается, что материя неопределима через род и вид, именно потому она есть всеобъемлющая реальность. Что это, как не философский догматизм (бездоказательное утверждение) и не фидеизм (принятие тех или иных утверждений на веру)? Но диамат с ужасом открещивается (на словах) от всякого догматизма и фидеизма, видя в обоих «прямой путь к поповщине». Итак, диамат догматически основывается на вере в материю. 2) Диамат протестует против «сведения высших форм к низшим». Но он все-таки производит это сведение, утверждая, что «дух, сознание производны от материи» и что «бытие определяет сознание». Здесь перед диаматом открылись бы два пути: или - назад, к «вульгарному» материализму; или - вперед, к признанию автономии духовного начала, то есть к идеализму. Ни на один из этих путей диамат встать, конечно, не может - и пребывает поэтому в неразрешимом противоречии. Ибо «диалектика и материализм - две вещи несовместные» (Вышеславцев).
Мы показали, что диамат внутренне противоречив. Некоторые «диаматчики», быть может, скажут на это: «Ну, так что ж? Диамат утверждает жизненность противоречий, а законы формальной логики для нас не писаны». На это нужно возразить, что в советских же учебниках формальная логика признается теперь школьным «введением» в логику диалектическую. Главное же заключается в том, что противоречие (по Гегелю и по Марксу) вовсе не дает права на абсурд; иначе были бы непонятны и напрасны софистические ухищрения тех же диаматчиков, стремящихся как-то увязать концы с концами в своих даже и противоречивых суждениях. Здесь необходимо привести несколько соображений относительно «материалистической диалектики», в ее отличии от классической диалектики Гегеля. Как достаточно хорошо известно, у Гегеля противоречие было лишь важным моментом в достижении гармонического синтеза. Если Гегель и преувеличил «мощь отрицания», в чем его обвиняли некоторые критики, то все же для него последним словом был высший синтез.
Иное наблюдаем мы в материалистической диалектике. Здесь второму моменту триады, антитезису, приписывается главное, синтезу же - побочное значение. Этим грешили уже Маркс и Энгельс, но Ленин довел это до конца. Согласно ленинской интерпретации диамата, второй закон диалектики - единство и борьба противоположностей - является главным, третий же закон - отрицание отрицания (синтез) - характеризуется как нечто вторичное, неустойчивое. Эта абсолютизация противоречия продиктована отнюдь не философскими, а политическими мотивами, ибо антитезис был для Ленина философским прообразом революции. Не случайно поэтому, что Сталин - автор знаменитой в свое время четвертой главы «Краткого курса истории ВКП(б)» - пошел дальше Ленина и втихомолку похоронил закон отрицания отрицания, то есть, по существу, ликвидировал синтез. Именно втихомолку, так как официально «закон» не был отменен. О нем просто перестали писать и говорить! Конечно, тут прежде всего играли роль политические причины. В период относительной свободы дискуссий (разумеется, в рамках марксизма) нередко задавался вопрос: ну, хорошо, царский строй был, скажем, тезисом. Октябрьская революция и построение социализма - антитезисом, а как потом - по закону отрицания отрицания, должно прийти что-то новое, что будет отрицать наше отрицание? Эти вопросы клеймились как злостные и провокационные. Чтобы все-таки как-то ответить на них, и была придумана теория об «антагонистических» и «неантагонистических» противоречиях. На буржуазном Западе социальные противоречия носят-де антагонистический характер, а у нас, при социализме, они неантагонистичны. Но, повторим, в молчаливой ликвидации Сталиным третьего закона диалектики была и своя логика. Марксисты просто не знают, что им делать с синтезом, который, по своей природе, носит гармонизирующий характер. Им же нужна только «борьба противоположностей». Правда, после смерти Сталина закон отрицания отрицания был восстановлен в своих правах, но восстановлен как-то вяло, эклектически. На основании всего вышеизложенного мы вправе поэтому сказать, что для марксистов первично важен именно второй закон диалектики - единство и борьба противоположностей (Ленин писал курсивом: борьба), - как философский прототип «большевистской непримиримости». Но этот культ противоречия, борьбы вплоть до уничтожения, который Ленин довел до абсурда, идет все же, как мы упоминали, от Маркса. Маркс, в подтверждение этого своего взгляда, любил приводить слова древнегреческого мыслителя Гераклита Темного: «Война есть отец всех вещей». Однако и он сам, и марксисты почему-то не приводят продолжения этого афоризма, в котором говорится: «И гармония есть мать всех вещей». Это «почему-то» мы употребили из скромности: слишком ясны причины этого умолчания. Марксу невыгодно было бы признать, что, согласно столь чтимому им Гераклиту, принцип гармонии не менее важен, чем принцип борьбы. Для иллюстрации своей мысли Гераклит приводит метафорический символ «лука и лиры». Натянутый лук со стрелою символизирует принцип борьбы, а готовая издавать гармонию лира есть символ мира. Оба принципа, по Гераклиту, взаимно дополняют друг друга, образуя, по его же слову, «невидимую гармонию, которая прекраснее, чем видимая». Принцип гармонии, мира, однако, не только равноправен принципу противоречия, борьбы, но в каком-то смысле первичнее последнего. Ибо абсолютное противоречие означало бы войну всех против всех, то есть хаос, который приводит ко взаимоуничтожению. В противоположность этому, абсолютная гармония, безмятежный мир, хотя и являются недостижимым практически идеалом, не содержит в себе внутреннего противоречия. Ибо война существует ради мира, а не мир ради войны. (Эти соображения прекрасно изложены в книге Вышеславцева «Философская нищета марксизма» - лучшем до сих пор критическом разборе философии марксизма). Некоторые остроумцы говорят, что сплошная гармония была бы скучной. Но они смешивают при этом полнозвучную гармонию с плоским унисоном. В переводе на. язык философских понятий, они смешивают живое единство с томительным однообразием. Синтез, в истинном смысле этого понятия, есть всегда единство множественности, преодолевающее раздробленность множественности. Таков синтез у Гегеля, в котором противоречия тезиса и антитезиса «разрешаются и снимаются». Материалистическая диалектика отвергает это преодоление и снятие противоречий (кроме как разве на короткий момент, чтобы создать трамплин для новых противоречий и новой борьбы). Поэтому материалистическая диалектика осуждена на вечное повторение противоречий, на «дурную бесконечность внутренних диссонансов», как выражался тот же Гегель, Материалистическая диалектика есть величайшее извращение истинной диалектики, лучшими мастерами которой были и Платон, и Гегель, и Бергсон, и такие русские мыслители, как Лосский, Франк и тот же Вышеславцев. Поэтому, критикуя диамат, нужно атаковать не ни в чем не повинную диалектику (как это делают некоторые неумеренные критики), а извращение принципов диалектики марксистами. Философское грехопадение тут было совершено всетаки Марксом, а не Гегелем!
Итак, настоящая диалектика и настоящая метафизика стремятся к преодолению противоположностей в высшем синтезе. И, вопреки безграмотному марксистскому противопоставлению диалектики метафизике, сама диалектика переходит тогда в метафизику. Исключения в этом отношении не представляет и диамат. Чем, как не метафизикой, является утверждение, что «материя есть основа всякого бытия», и само «философское» определение материи как «того, что производит ощущения». Метафизика есть учение о сущности вещей, а, по диамату, такой сущностью является материя. Это - уже метафизика, только дурная метафизика! Разве не «метафизической» является, например, материалистическая попытка объяснить возникновение жизни из неорганической материи путем диалектического «скачка», «перехода количества в качество». Теория самозарождения жизни не подтверждается наукой. Да и чисто философские рассуждения приводят к мысли, что в органической жизни решающим фактором является особая структура материи, оформление материальных элементов в особой конструкции. Но оформление предполагает наличие оформляющего начала - «формы». Это знал еще Аристотель, и теперь наличие такого формирующего и организующего начала признается большинством современных философов. Чтобы хоть словесно выпутаться из этого затруднения, диаматчики должны наделять материю такими чудесными свойствами, как способность к саморазвитию, способность порождать мыслящий дух и так далее. Это - еще чудеснее, чем доктрина о творении мира Богом из ничего. Но Бог есть Всеблагой и Всемудрый Промыслитель, и производить сверхъестественные чудеса для него естественно. Вера же диаматчиков в Материю - неестественна! Здесь снова мстит за себя исконное противоречие диамата: противоестественное совмещение материализма и идеализма. По диамату, изначально существует лишь слепая материя, изменения состояний которой подчиняются лишь закону причинности (также слепой). Каковы же шансы того, что комбинация материальных частиц, движущихся «вслепую», может породить органическую жизнь и затем создать человеческое сознание? Возьмем для конкретности пример: каковы шансы на то, что, бросая кости, я буду выкидывать только шестерку миллионное число раз? Каковы шансы на то, что слепая комбинация движений материальных частиц создаст рояль, который к тому же будет автоматически играть сонату Бетховена? Ясно, что шансы этого чуда бесконечно малы, практически равняясь нулю. Между тем, утверждая «случайное» зарождение жизни и ее развитие до высших форм, диамат утверждает, по существу, именно такое чудо, притом повторяющееся бесконечное число раз во Вселенной. Странным при этом остается, почему слепая природа может создать такое сложное явление, как человеческий организм, обладающий сознанием, а не может создать, скажем, поезда, который, несмотря на всю свою сложность, все же относительно проще, чем человеческий организм. Выходит, что природа не может сама создать машину, но может создать нечто бесконечно более сложное - человека с его мыслящим духом! При этом, если вероятность появления организма в изначально мертвом мире бесконечно мала, то появление психики и сознания, с точки зрения «чистого» материализма, является совсем уже непонятным чудом. Неспособность материализма сколько-нибудь непротиворечиво объяснить возникновение и развитие высших форм бытия, исходя из слепой материи, таким образом, совершенно бесспорна. И, как ни протестуют диаматчики против обвинений по их адресу в фидеизме, они, по существу, фидеисты, так как верят в Материю. Материя является для них как бы беспомощным псевдонимом Бога-Творца, признать бытие Которого им мешает философское упрямство и, главное, слепая ненависть к религии.
Из книги Том 24 автора Энгельс ФридрихГлава 6 Межреволюционный период в жизни В.И.Ленина и России: 1908–1917гг. Разработка философско-теоретических основ ленинизма "Как и всякий вождь, Ленин сознавал и ценил силу большинства. Но он никогда не становился его пленником, если решение большинства не имело под собой
Из книги Том 23 автора Энгельс Фридрих6.2. Борьба за философию марксизма. Становление философских основ ленинизма. Книга "Материализм и эмпириокритицизм" 6.2.1. Кризис в философии русского марксизма, связанный с революцией в научной картине мира в начале ХХ векаОтступление революции породило у части участников
Из книги Том 25, ч.1 автора Энгельс Фридрих14.5. Культурная революция как теоретическая компонента ленинизма Культурная революция – теоретическое открытие Ленина, являющееся развитием его теории социалистической революции. Культурная революция – носитель человеческой революции. Она направлена на формирование
Из книги Марксистская философия в XIX веке. Книга вторая (Развитие марксистской философии во второй половине XIX века) автора16.1. Еще раз о Ленине и ленинизме. Три источника ленинизма и его структура. Что есть ленинизм? Ленин и ленинизм – явление одновременно и русское, неотъемлемое от логики развертывания Эпохи Великого Русского Возрождения , и всечеловеческое, всемирно-историческое.
Из книги Энгельс – теоретик автора Кедров Бонифатий Михайлович18.4. Переломная эпоха начала XXI века как эпоха ренессанса Великой Русской Социалистической Революции и торжества Дела Ленина и ленинизма Третье. Это есть Эпоха ренессанса Великой Русской Социалистической Революции и краха либерально-капиталистической контрреволюции в
Из книги Диалектический материализм автора Александров Георгий Фёдорович18.5. Русский Ноосферно-Социалистический Прорыв – продолжение Дела Ленина и развитие ленинизма 18.5.1. Ноосферный Социализм как продолжение Дела ЛенинаВыражение В.В.Маяковского " Ленин и теперь живее всех живых, наше знанье, сила и оружие" обрастает новыми смыслами в наше
Из книги История марксизма-ленинизма. Книга вторая (70 – 90-е годы XIX века) автора Коллектив авторовОТ ИНСТИТУТА МАРКСИЗМА-ЛЕНИНИЗМА ПРИ ЦК КПСС Двадцать четвертый том Сочинений К.Маркса и Ф.Энгельса содержит второй том «Капитала» Маркса, а также предисловия Энгельса к первому и второму немецким изданиям.Настоящее издание второго тома «Капитала» представляет собой
Из книги автораОТ ИНСТИТУТА МАРКСИЗМА-ЛЕНИНИЗМА ПРИ ЦК КПСС Двадцать третий том Сочинений К. Маркса и Ф. Энгельса содержит первый том «Капитала» Маркса, а также все предисловия и послесловия, написанные для различных его изданий Марксом и Энгельсом.Настоящее издание первого тома
Из книги автораОТ ИНСТИТУТА МАРКСИЗМА-ЛЕНИНИЗМА ПРИ ЦК КПСС Двадцать пятый том Сочинений К. Маркса и Ф. Энгельса содержит третий том «Капитала» Маркса, а также предисловие и дополнения Энгельса к третьему тому «Капитала».Настоящее издание третьего тома «Капитала» представляет собой
Из книги автораФилософские основы марксизма. Ответ Лабриолы ревизионистам После опубликования второго очерка во французском переводе с предисловием Жоржа Сореля Лабриола выступил с третьим очерком, озаглавленным «Беседы о социализме и философии» (1898; в русском издании 1900 и 1922 гг. –
Из книги автораЭнциклопедия марксизма В середине 1876 г. работа над «Диалектикой природы» была прервана на два года необходимостью выступить против Дюринга. Энгельс смог вернуться к ней только после завершения «Анти-Дюринга», летом 1878 года.Критика идеалистического понимания истории,
Из книги автора3. МАТЕРИАЛИСТИЧЕСКАЯ ДИАЛЕКТИКА - ТЕОРИЯ ПОЗНАНИЯ И ЛОГИКА МАРКСИЗМА- ЛЕНИНИЗМА Марксистская диалектика есть наука о всеобщих законах движения и развития природы, общества и мышления. Из этого следует, что одни и те же её законы являются законами объективного мира и
Из книги автораИСТОРИЯ МАРКСИЗМА-ЛЕНИНИЗМА. КНИГА ВТОРАЯ. Марксизм в период формирования массовых социалистических партий II Интернационала (70 – 90-е годы XIX
Мировоззрение рабочего класса. МАРКСИЗМ — ЛЕНИНИЗМ — развивающаяся научная система философских, экономических и социально-политических взглядов, составляющих мировоззрение рабочего класса. Основоположниками марксизма были Маркс и Энгельс; выдающийся вклад в его развитие внес Ленин. Марксизм возник в сер. 19 в., когда в передовых странах Европы резко обнаружились противоречия, свойственные капиталистическому обществу. В это время уже наметились исторические пределы капитализма и на арену истории выступил будущий его могильщик и создатель нового, коммунистического общества — рабочий класс. В теоретическом отношении марксизм возник на базе критической переработки достижений немецкой классической философии, английской политической экономии и французского социализма, которые Ленин называл источниками марксизма. Составными, внутренне связанными частями М.-л. являются философия — диалектический и исторический материализм, политическая экономия и научный коммунизм. Создание М.-л. явилось подлинной революцией в истории человеческой мысли. Он дал ответы на вопросы, поставленные развитием общества. Его отличие от предшествующих общественных теорий состоит в том, что он не только научно объяснил мир, но и определил условия, пути и средства его преобразования. Это было результатом применения принципов марксистской философии, материалистической диалектики к анализу общества, что привело к открытию законов его развития. Характеризуя материалистическую диалектику, Маркс писал, что она носит революционно-критический характер, ей чужда апологетика действительности; каждую ступень общества она рассматривает как развивающуюся, преходящую. М.-л. доказал, что движение общества направляется не стоящими над людьми божественными силами. Люди сами творят свою историю, однако ход общественного развития определяется не их свободной волей и желаниями, а материальными условиями их жизни. Впервые общество было понято как целостный организм, в структуре к-ро-го можно выделить производительные силы, производственные отношения и определяемые ими сферы общественной жизни: государство, политику, право, мораль, философию, науку, искусство, религию. Применив принципы материалистического понимания истории к анализу капиталистического общества, Маркс и Энгельс создали научную политическую экономию, которая вскрыла природу капиталистической эксплуатации, доказала исторически преходящий характер капитализма, обосновала необходимость перехода к социализму. Принципы и программа строительства нового общества вошли в М.-л. как важнейшая его составная часть — научный коммунизм. Марксизм показал, что переход от капитализма к социализму осуществляется не стихийно и автоматически, а в результате борьбы рабочего класса, историческая миссия к-рого состоит в революционном завоевании политической власти, установлении диктатуры пролетариата, имеющей своей целью уничтожение всякой эксплуатации человека человеком. Стратегия и тактика классовой борьбы пролетариата и ее формы весьма разнообразны и определяются конкретно-историческими внутренними и международными условиями, зрелостью рабочего класса и его союзников. Рабочее движение побеждает только в том случае, если оно соединяется с социалистической теорией, с марксизмом. Это соединение осуществляет коммунистическая партия — авангард рабочего класса, его организатор и руководитель. Принцип неразрывной связи революционной теории с революционным движением — важнейший принцип М.-л. Рабочий класс находит в М.-л. свое духовное оружие. Его классовые интересы соответствуют историческим тенденциям развития общества, и поэтому он заинтересован в объективном познании действительности. М.-л. представляет собой руководство к преобразованию общества и природы. Это не собрание догм и готовых рецептов, а постоянно развивающееся учение. Верховный критерий истинности марксизма — это, по словам Ленина, его соответствие с действительным процессом общественного развития. Ленин подчеркивал, что социалисты не должны рассматривать марксизм как нечто закопченное и неприкосновенное и, чтобы не отстать от жизни, обязаны развивать его во всех направлениях. Новый важнейший этап в развитии марксизма связан с именем Ленина, творчески обогатившего все его составные части в период, когда пролетарская революция стала вопросом непосредственной практики. Он поднял на качественно новую ступень марксистскую философию, обобщив новейшие достижения научной мысли, всесторонне развил материалистическую диалектику, применив ее к новым условиям общественной жизни. Ленин создал учение об империализме как высшей и последней стадии капитализма, развил теорию социалистической революции. Важнейшей составной частью этой теории стал вывод о возможности победы социализма в одной стране. Руководя первой в мире социалистической революцией, Ленин определил конкретные пути строительства нового общества — преобразования всех областей общественной жизни па социалистических началах. В современную историческую эпоху М.-л. творчески развивается коллективными усилиями КПСС и других коммунистических и рабочих партий, которые проанализировали углубление общего кризиса капитализма, а также основного противоречия нашей эпохи — между социализмом и империализмом и его влияние на процессы мирового развития. Исторический опыт подтвердил, что общие закономерности социалистической революции и строительства нового общества проявляются в разнообразных конкретных формах в группах сходных стран и в отдельных государствах. Эти закономерности служат объективной основой международной солидарности рабочего класса, всех потоков мирового освободительного движения. По мере изменения соотношения сил в мире в пользу социализма расширились возможности относительно мирного, без вооруженного восстания и гражданской войны, пути развития революции, что не исключает использования и других форм классовой борьбы в зависимости от конкретных условий. Важнейшее значение имеет вывод об отсутствии фатальной неизбежности новой мировой войны, анализ взаимосвязи между мирным сосуществованием и классовой борьбой, значения борьбы за мир для социального прогресса. КПСС и другими братскими партиями была разработана концепция о развитом, зрелом социалистическом обществе, с построением к-рого в СССР государство диктатуры пролетариата превратилось в общенародное государство, сложилась новая историческая общность — советский народ. Коммунистическая партия отстаивает творческий характер М.-л. в борьбе с буржуазной идеологией, с ревизионистскими и догматическими его извращениями. В современную эпоху марксистско-ленинская теория основное внимание уделяет проблемам социалистического и коммунистического строительства, борьбы рабочего класса капиталистических стран, национально-освободительного движения. Весь ход современного общественного развития доказывает силу и жизненность, правильность основных выводов и положений М.-л., демонстрирует его растущее воздействие на направление, формы и темпы общественного прогресса. М.-л. стал властителем дум передового человечества, он воплощается в делах миллионов людей, борющихся за лучшую жизнь, строящих социализм и коммунизм. В социалистических странах М.-л. служит основой выработки научных принципов руководства развитием общества, принципов внешней политики, основой коммунистического воспитания всех трудящихся.
политэкономии. В 1879 вместе с Энгельсом М. выступил против оппортунизма в герм. социал-демократии («Циркулярное письмо»). В 1880 составил мотивировочную часть программы франц. рабочей партии. В кон. 1880 - нач. 1881 с целью применения материалистич. концепции к истории первобытного общества и развития материалистич. понимания истории М. изучал кн. Л. Моргана «Древнее общество» и составил подробный её конспект. В кон. 70-х - нач. 80-х гг. М. завершил свои математич. исследования попыткой дать диалек-тич. обоснование дифференциального исчисления.
Крайне напряжённый труд, постоянные материальные лишения подорвали могучий организм М. В течение мн. лет он тяжело болел. 14 марта 1883 его не стало. «Самый могучий ум нашей партии перестал мыслить,- писал в те дни Энгельс,- самое сильное сердце, которое я когда-либо знал, перестало биться... Человечество стало ниже на одну голову и притом на самую значительную их всех, которыми оно в наше время обладало» (Маркс К. и Энгельс Ф., Соч., т. 35, с. 384, 386). 17 марта М. был похоронен на Хай-гетском кладбище в Лондоне. Речь на его могиле Энгельс закончил пророческими словами: «И имя его и дело переживут века!» (там же, т. 19, с. 352).
Marx - Engels Gesamtausgabe, Abt. l-4-, В., 1975 - ; Маркс К. и Э н г е л ь с Φ., Соч., т. 1-50, М., 1955-81 2 ; Mapкс К. иЭнгельс Ф., Фейербах. Противоположность материалистич. и идеалистич. воззрений. (Новая публикация 1-й гл. «Немецкой идеологии»), М., 1966; Ген. Совет Первого Интернационала. Протоколы, [кн. 1-5], М., 1961-65; Ленин В. И., ПСС (см. Справочный том, ч. 1, М., 1969, раздел «М., Энгельс, марксизм», с. 350-63); Карл М. Даты жизни и деятельности, М., 1934; Воспоминания о М. и Энгельсе, М., 1956; М.- историк, [сб. ст.], М., 1968; К. М. Биография, пер. с нем., М., 1969; К. М. Биография, М., 1973 2 ; С т е п а н о в а Е. А., К. М., М., 1978; К о ρ н ю О., К. М. и Фридрих Энгельс. Жизнь и деятельность, пер. с нем., т. 1-3, М., 1959-68; Ойзерман Т. Информирование философии марксизма, [Μ., 1974 2 ]; Лапин Н. И., Молодой Μ., Μ., 1976 2 . Г. А. Багатурия.
МАРКСИЗМ-ЛЕНИНИЗМ, науч. идеология рабочего класса, целостная и развивающаяся система филос., экономич. и социально-политич. взглядов. Будучи наукой о всеобщих законах развития природы, общества и мышления, законах развития обществ. произ-ва, освободит, борьбы пролетариата и всех трудящихся против социального и нац. гнёта, законах социалистич. революции, построения социализма и коммунизма, М.-л. выступает методологич. основой познават. деятельности и революц. утверждения новых, высших форм обществ. устройства.
Науч. идеологию рабочего класса создали К. Маркс и Ф. Энгельс, в дальнейшем её обогатил и развил В. И. Ленин. В совр. эпоху развитие М.-л. осуществляется коллективной теоретич. деятельностью братских коммунистич. партий.
Возникновение марксизма в сер. 19 в. было подготовлено ходом истории, вызвано объективными обществ.
потребностями. Он ответил на вопросы, к-рые поставило перед теоретич. мыслью развитие общества и революц. движения, раскрыл пути социального и нац. освобождения, всесторонне обосновал неизбежность гибели капитализма и торжества коммунизма. Социальной основой появления марксизма явился рост противоречий капитализма, выступление пролетариата как самостоят. политич. силы. Марксизм вобрал в себя всё положит. содержание предшествующей науч. и обществ. мысли, к-рая была критически освоена и переработана Марксом и Энгельсом. «Образцом того, как появился коммунизм из суммы человеческих знаний, является марксизм» (Ленин В. И., ПСС, т. 41, с. 303). Осн. теоретич. источники марксизма - нем. классич. философия, англ. политэкономия, франц. утопич. социализм.
Возникновение марксизма было революцией в истории обществ. мысли и создало коренной перелом в освободит, движении; в первую очередь это связано с особой социальной природой рабочего класса, его всемирно-историч. миссией - последоват. революцион-
ностью, совпадением классовых интересов пролетариата с объективными потребностями обществ. прогресса. Осн. содержание нового миросозерцания составляют «последовательный материализм, охватывающий и область социальной жизни, диалектика, как наиболее всестороннее и глубокое учение о развитии, теории классовой борьбы и всемирно-исторической революционной роли пролетариата, творца нового, коммунистического общества» (там же, т. 26, с. 48). Превращение социализма из утопии в науку и его соединение с междунар. рабочим движением вооружило пролетариат программой борьбы за свержение капитализма, за социалистич. преобразование общества.
М.-л. - органич. синтез его составных частей - диалектико-материалистич. философии, пролет. политэкономии и науч. коммунизма. Целостность М.-л. отражает направленность на всесторонний анализ объективной действительности, необходимость познания всех её сторон для теоретич. обоснования всемирно-исто-рич. миссии рабочего класса. Вместе с тем каждая его составная часть обладает относит. самостоятельностью и имеет собств. предмет исследования.
Общей методологич. основой М.-л. является диалек-тич. и историч. материализм. Великий революц. переворот в истории обществ. мысли, осуществлённый Марксом и Энгельсом, в значит. мере связан с изменением предмета, метода, обществ. роли философии. Использование филос. теории в интересах классовой борьбы пролетариата, включение в сферу науч. исследования обществ.-историч. практики, создание революц. диалектики и материалистич. понимания истории привели к появлению принципиально новой филос. науки, преодолевшей идеализм и созерцательность всей прежней философии. Важнейшей задачей философии стало науч. обоснование революционно-преобразующей деятельности на основе познания наиболее общих законов природы, общества и мышления.
Марксистско-ленинская философия исходит из признания материальности мира, объективного характера законов его развития, возможности их познания и использования людьми в процессе сознат. деятельности (см. Диалектический материализм). Исторический материализм раскрывает движущие силы и осн. закономерности историч. процесса, показывая диалектику производительных сил и производственных отношений, закономерность смены общественно-экономических формаций, неизбежность торжества коммунизма. Коренным теоретич. основанием марксизма Ленин считал диалектику, учение о всестороннем и противоречивом процессе развития природы и общества.
Анализ Марксом капиталистич. общества и открытие им закона прибавочной стоимости привели к созданию науч. пролет. политической экономии. Она раскрывает механизм функционирования капиталистич. способа произ-ва, источник и сущность эксплуатации пролетариата буржуазией, непримиримость и нарастание осн. классового антагонизма капиталистич. общества. Марксистская политэкономия даёт экономич. обоснование поступат. хода истории: «...Неизбежность превращения капиталистического общества в социалистическое Маркс выводит всецело и исключительно из экономического закона движения современного общества» (там же, с. 73). Изучая общие закономерности развития обществ. произ-ва на разных ступенях историч. развития, марксистская политэкономия особое внимание уделяет системе экономич. законов социализма, раскрывает их характер и механизм действия.
Научный коммунизм как одна из составных частей марксизма исследует общие закономерности, пути и формы классовой борьбы пролетариата, социалистической революции, построения социализма и коммунизма. ., «Главное в учении Маркса, это - выяснение всемирно-исторической роли пролетариата как создателя социа-листического общества» (там же, т. 23, с. 1). В М.-л.
всесторонне обосновано положение о том, что рабочий класс - активный, революц. субъект историч. процесса, он возглавляет борьбу трудящихся за революц. переход от капитализма к социализму и коммунизму. В органич. связи с др. составными частями М.-л. - философией и политэкономией - науч. коммунизм показывает, что условием освобождения рабочего класса является его классовая борьба, совершение револю-. ции и установление диктатуры пролетариата. Руководит рабочим классом его авангард - боевая революц. партия. Науч. коммунизм изучает также др. революц. и освободит. движения, принципы стратегии и тактики марксистско-ленинских партий. Новый этап развития науч. коммунизма связан с возникновением и разви-тием коммунистич. формации. Объектом его изучения, стали общие закономерности строительства нового общества.
Науч. идеология рабочего класса разрабатывалась и совершенствовалась в неразрывной связи с ходом освободит. борьбы, развитием междунар. коммунистич. и рабочего движения, науч. познания.
Пройдя практич. проверку и ходе революцй 1848-1849 в Европе, марксизм стал постепенно pacпpoстра-няться в рабочем движении. Основоположники марк-сизма были не только гениальными теоретиками, но и политич. вождями рабочего класса; под их влия-нием и в результате их деятельности процесс распрост-ранения марксизма в рабочем движении в 19 в. полу- чил значит. размах. Новый этап и его развитии связан с деятельностью Ленина, к-рый защитил революц. принципы марксизма от ревизионистских и оппорту-нистич. извращений, творчески развил его в условиях новой историч. эпохи, обогатил принципиально, важ-ными открытиями все составные части марксизма. «Ленинизм - это марксизм современной эпохи, единое, целостное, непрерывно развивающееся учение между-народного рабочего класса» (О 110-й годовщине со дня рождения Владимира Ильича Ленина. Постанов-. ление ЦК КПСС, 1980, с. 4).
Ленин развил диалектич. и историч. материализм как методологич. основу пролет. социализма, обобщил достижения революции в естествознаний на рубеже 19 и 20 вв., внёс важный вклад в теорию познания. Осо-бое место в творчестве Ленина занимала разраработка общей теории материалистич. диалектики и её при-менение к проблемам обществ. развития и классовой борьбы пролетариата: анализ диалектич. противоре-чия, диалектики превращения возможности в действ-вительность, значения субъективного фактора - нар. масс, классов, партий, личности в системе Объективных., условий, соотношения стихийности и сознательности
Экономич. теория марксизма была развита и допол-нена Лениным учением об империализме как высшей и последней стадии капитализма, анализом неравно-мерности экономич. и политич. развития капиталистич. стран в эпоху империализма. Ленин развил теорию социалистич. революции, сделав вывод о возможности победы пролет. революции первоначально в одной стране, разрабатывал учение о партии нового типа как высшей форме организации рабочего класса. об её идейно-теоретич., политич. и организац. основах. Творч. развитие получили в работах Ленина вопросы политич. системы общества, диктатуры пролетариата, классовых союзников рабочего класса, в борьбе за де-мократию и социализм.
Ленин впервые дал науч. обобщение революц. про-цесса как всемирного явления, разработал вопрос о роли социализма в мировом революц. процессе, пробле-мы борьбы за социализм в странах развитого капита-лизма, обосновал неразрывную связь борьбы за нац. и социальное освобождение, возможность движения
Страница 2 из 18
ГЛАВА I.
ВВЕДЕНИЕ. - МАРКСИЗМ и ЛЕНИНИЗМ.
Когда и почему в мировом рабочем движении заговорили о ленинизме?
Первыми это слово стали употреблять противники Ленина - уже примерно в 1903 году, к началу разногласий между большевиками и меньшевиками. Тогда это слово употреблялось (чаще говорилось «большевизм», но, когда особенно хотели «уколоть» большевиков, говорили «ленинизм») с полемическими целями - противники пытались противопоставить взгляды Ленина принципам марксизма. Ленинизм пытались отождествить с буржуазно-демократическим якобинизмом.
Ленин, разумеется, протестовал против этого самым решительным образом. Он считал себя ортодоксальным марксистом - и действительно был таковым.
После смерти Ленина о ленинизме, как учении, заговорили большевики не только в России, но и во всем мире.
Сам Ленин, несомненно, и теперь был бы против такого словоупотребления - по причинам, которые понятны каждому, кто хоть немного знал Владимира Ильича и, стало быть, знал его скромность.
Но мы, его современники и ученики, обязаны говорить теперь о ленинизме так же, как продолжатели дела Маркса в свое время должны были заговорить о марксизме или сторонники взглядов Дарвина - о дарвинизме. Это диктуется не просто потребностью воздать дань уважения и любви великому учителю - это диктуется самыми коренными интересами революционного движения.
Для освещения темы «марксизм и ленинизм» лучше всего исходить из широко известной статьи Ленина «Три источника и три составных части марксизма». Эта небольшая, но крайне важная работа написана в 1913 г. в эмиграции, в Кракове, в марте месяце. Хорошо помню, как Владимир Ильич писал ее.
В этой статье Ленин, следуя Энгельсу 1 , указывает на то, что марксизм является продолжением и завершением трех главных идейных течений XIX века: 1) классической немецкой философии, 2) классической английской политической экономии и 3) французского социализма.
«Учение Маркса всесильно, потому что оно верно. Оно полно и стройно, давая людям цельное миросозерцание, непримиримое ни с каким суеверием, ни с какой реакцией, ни с какой защитой буржуазного гнета. Оно есть законный преемник лучшего, что создало человечество в XIX веке в лице немецкой философии, английской политической экономии, французского социализма» 2 .
При своем возникновении научный социализм должен был, как и всякая новая теория, использовать идейный багаж, который он застал при своем появлении. Таким материалом и являются указанные три источника марксизма.
В статье «Карл Маркс» Ленин отмечает следующие составные части миросозерцания Маркса: философский материализм, диалектику, материалистическое понимание истории, экономическое учение, научный социализм и тактику классовой борьбы пролетариата, - разумеется, включая сюда учение о диктатуре пролетариата. Марксизм в своем исследовании охватывает как вопросы жизни природы, так и вопросы общественного развития. Но марксизм не только «объясняет» мир, он намечает и пути изменения мира. Марксизм требует от нас усвоения и объяснения того конкретного, нового, что возникает в поступательном ходе исторического развития. Марксистское осознание своеобразного и нового в общественно-историческом развитии возможно только при условии единства теории и практики.
Говоря о необходимости «правильной революционной теории», Ленин в «Детской болезни «левизны» справедливо указывает, что теория «не является догмой, а окончательно складывается лишь в тесной связи с практикой действительно массового и действительно революционного движения»! 3
Ленинизм прежде всего и является осознанием и марксистским объяснением тех новых процессов в общественно-историческом развитии и того нового богатого практического опыта во всемирном рабочем движении (и революционном движении вообще), которые возникли после Маркса и зачастую искажались официальными теоретиками II Интернационала. Ленинизм есть марксистская теория и практика эпохи империализма (т.-е. умирающего, «загнивающего» на почве монополии капитализма) и начавшейся социалистической революции. Давая анализ всех противоречий империалистической эпохи, Ленин вместе с тем рисует всю механику развития пролетарской революции и указывает движущие силы перехода от капитализма к социализму. Ленин создал теорию и тактику мировой пролетарской революции. И сделать это он мог, только сказав новое марксистское слово в области понимания коренных проблем, выдвинутых новой, империалистической, эпохой капитализма.
Само собой разумеется, что ленинизм ни в какой мере не может противопоставляться марксизму. Ленин являлся самым выдающимся учеником Маркса. Вне марксизма нет ленинизма. Но ленинизм обогатил марксизм прежде всего опытом трех русских революций, а также опытом ряда других революционных движений, разгоравшихся с начала XX века по нынешний период. Ленинизм обогатил общее учение марксизма прежде всего разработкой вопросов:
1) о теории империализма;
2) об условиях и механике осуществления диктатуры пролетариата и о тактике пролетариата в эпоху империалистических войн и мировой революции;
3) о взаимоотношениях пролетариата и крестьянства - до, во время и после пролетарского переворота;
4) о значении национального вопроса вообще и о значении, в особенности, национальных движений в колониальных и полуколониальных странах для мировой революции;
5) о роли партии;
6) о роли пролетарского государства в переходный период;
7) о советском строе, как о конкретном типе пролетарского государства на этот период.
Маркс и Энгельс подытоживали прежде всего опыт общественных движений во Франции, Англии и Германии. Ленинизм, вырастая из учения Маркса и опыта Запада, боролся в первых рядах против извращений марксизма западно-европейскими социал-демократами (борьба Ленина против оппортунизма вообще и каутскианства в частности). И в то же время ленинизм, пользуясь методом Маркса, смог подытоживать уже и опыт великих революционных движений на Ближнем и Дальнем Востоке: прежде всего - в России, а затем в Китае, Индии и т. д.
Условно можно различать следующие три эпохи: Первая эпоха марксизма: от начала работы над «Коммунистическим Манифестом» до смерти Маркса (1847 - 1883 гг.).
Вторая эпоха - эпигонов «марксизма»: от образования II Интернационала до начала империалистической войны (1889 - 1914 гг.). Эта эпоха имеет особенно в первую ее половину - и сильные стороны: создание массовых организаций пролетариата, большая культурно-просветительная работа в рабочем классе и т. п. Но в целом, начиная с 1890-х годов, это - эпоха искажения марксизма под «марксистским» флагом. Приблизительно с 1907 г. в недрах II Интернационала начинается уже определенная консолидация революционного крыла рабочего движения в международном масштабе (Ленин, Роза Люксембург).
Третий период - ленинская эпоха. Ленинизм берет начало примерно с кануна первой русской революции (1903 - 1904 гг.) и в 1917 году одерживает свою первую всемирно-историческую победу.
Без Маркса нет Ленина. Но после того, что сделали с марксизмом вожди II Интернационала, после той «ревизии» марксизма, которую проделали Каутский и К 0 под флагом Маркса (особенно в борьбе этих ренегатов марксизма против пролетарской диктатуры в России), приходится сказать, что вне ленинизма в нынешней обстановке не может быть революционного марксизма.
Победа пролетарской диктатуры в России, рост пролетарских и крестьянских движений почти во всем мире, нарастающие революционно - освободительные движения колониальных и полуколониальных народов все это в своей совокупности составляет начало мировой революции.
Ленинизм и есть марксизм эпохи монополистического капитализма (империализма), империалистических войн, национально-освободительных движений - пролетарских революций.
Ленинизм одержал свою первую непосредственную победу в стране с большинством крестьянского населения (Россия). «Нам надо помнить, что мы осуществляем задачу социалистической революции в стране, где большую часть населения составляет крестьянство» (Ленин). Это и многочисленные аналогичные заявления объясняют многие черты ленинизма. Но как сама русская революция выросла из международной обстановки, так и ленинизм есть продукт всего международного пролетарского движения. Восстановив в правах марксовы оценки великих пролетарских движений XIX века (чартизм, Парижская Коммуна) почистив их от оппортунистических извращений «адептами» марксизма; прибавив к этой работе марксистскую оценку опыта растущих новых массовых пролетарских движений Европы. Америки и других частей света; обобщив великое значение крестьянских и национально-революционных движений, заявивших о себе с особой силой с начала XX века, - Ленин поднял учение Маркса на небывалую высоту.
Ленинизм представляет собою последовательное развитие идеи пролетарской гегемонии в условиях, когда диктатура пролетариата начала уже сменять диктатуру буржуазии.
Неверен взгляд, будто марксизм есть только теория, а ленинизм - только практика. Ленинизм есть теория и практика марксизма для периода империализма, империалистических войн и мировой революции, открывшейся диктатурой пролетариата в России.
Ленинизм есть конкретизация и развитие марксизма в условиях новой эпохи.
Марксизм, как уже сказано, ведет свою родословную от указанных выше трех источников: 1) немецкой классической философии, 2) английской классической политической экономии и 3) Французского социализма. Но Маркс в своей теории сочетал их не механически, а «переплавил» эти отдельные источники и создал вылитое из одного куска мировоззрение.
Перед Лениным уже не возникала такого рода задача. Ленин обеими ногами стоит на почве учения Маркса и Энгельса. Ленин в своих теоретических исследованиях и в своей практической деятельности целиком исходит из материалистического понимания истории и экономического учения Маркса. Ленин, разрабатывая стратегию и тактику классовой борьбы пролетариата в эпоху империализма, целиком и полностью принимает и применяет марксизм.
Но Ленин разворачивает «цепь» дальше, чем Маркс. Ленин оценивает важнейшие и крупнейшие события новой всемирно - исторической полосы и этим включает в самую теорию марксизма новые элементы. Поэтому ленинизм и дает нам небывалый до сих пор уровень применения диалектического метода, дает нам ясное и цельное понимание коренных противоречий и основных закономерностей империалистической эпохи, решает целый ряд первостепенных проблем, вытекающих из особого характера всей новой эпохи. Вот почему, чтобы в наше время быть революционером-марксистом, надо, во что бы то ни стало, быть ленинцем.
Каковы же те события новейшей истории, которые в первую очередь надо учесть, дабы понять корни ленинизма?
Во-первых, надо учесть опыт монополистического капитализма и империалистических войн - в особенности войны 1914 - 1919 гг.; сюда же относится начало пролетарских революций в ряде западных стран, затронутых этой войной.
Во-вторых, русскую революцию, или, точнее сказать, три русских революции с ролью пролетариата и крестьянства в них.
И, в-третьих, сюда надо прибавить опыт национально-освободительного движения в колониальных и полуколониальных странах и значение национального вопроса вообще.
Вот три главных «составных части» собственно ленинизма.
Когда Ленин в 1913 г. давал определение «составных частей» марксизма, он имел в виду, разумеется, не только книги, школы, теории, системы. Он имел в виду весь ход классовой борьбы, ход мировой истории.
Ленинизм - результат освещения светом марксистской теории новых, крупнейших, всемирно-исторической важности событий, которые являются большими по своему значению, чем, скажем, английская революция, великая Французская революция, чем Парижская Коммуна 1871 г.
За то десятилетие, которое отделяет нас от определения, данного Владимиром Ильичем (1913 - 1924, год смерти Ленина), произошли такие события, которые вполне могли бы заполнить целое столетие. Вышло так, что события эти сконцентрировались во времени и разыгрались в течение только десяти лет. Вот почему так «быстро» возникли и развернулись новые «составные части» современного марксизма, ленинизма - тож.
«Лишь немецкие мещане... могут вообразить, что двадцать лет составляют больше, чем один день, в подобных великих исторических развитиях, - писал Маркс Энгельсу, - хотя впоследствии могут наступить такие дни, в которых сосредоточено 20 лет» 4 .
Ленин был гениальный человек. А эпоха, главным выразителем которой он стал, была поистине эпохой бури и натиска. То, что подспудно накоплялось в течение десятилетий и столетий, бурно, как лава, вылилось наружу в течение 1905 - 1917 годов 5 . Количество перешло в качество. Общепризнанным вождем этого великого всемирно-исторического движения стал Ленин.
В 1924 г. (см. «Ленинский Сборник» II) были опубликованы работы Ленина в связи с выработкой первой партийной программы. Только в связи с опубликованием этих материалов стало вполне ясно, какую громадную роль теоретика играл Ленин уже в 1902 г., когда теоретическая гегемония в лагере русских марксистов еще принадлежала Плеханову. Не только интуитивно, не только тактически, но и теоретически Ленин уже с начала 900-х годов гениально предвосхитил и выразил надвигающуюся великую революционную эпоху в жизни человечества.
Каждый марксист обязан отдать себе отчет в этом: формула Ленина (о «составных частях» марксизма) от 1913 года теперь не полна потому, что в ней не хватает самого Ленина. В то время как старый марксизм, по определению Ленина от 1913 г., суммировал опыт, главным образом, трех стран - Германии, Англии и Франции, - марксизм новейшего времени, марксизм ленинского периода, должен суммировать и суммирует величайший всемирно-исторический опыт еще ряда других стран. В первую очередь - России, Америки, Японии, Китая и Индии. К старому, подытоженному Марксом, опыту Европы времен расцвета капитализма и первых больших классовых боев Ленин прибавил мировой опыт загнивающего капитализма и начавшихся решающих боев за мировую революцию.
Маркс и Энгельс, конечно, прекрасно знали, что этим странам предстоит великое будущее. Мы найдем в сочинениях Маркса и Энгельса кое-что даже прямо пророческое относительно грядущего развития этих стран. Но само собой разумеется, что предвидеть во всем ту огромную всемирно-историческую роль, которая выпала на долю этих стран, Маркс и Энгельс тогда не могли.
В статье «О значении воинствующего материализма» 6 Ленин писал: «Теперь каждый день пробуждения новых классов к жизни и к борьбе на Востоке (Япония, Индия, Китай)... все больше и больше подтверждает марксизм» (подчеркнуто нами. Г. З.).
Нет сомнения, что это действительно так. Однако, чтобы доказать, истолковать, развить это «подтверждение марксизма» событиями новейшей мировой истории после Маркса, - нужен был Ленин.
Подлинный Маркс теперь «невозможен» без Ленина. Можно быть «академическим» марксистом, можно с грехом пополам читать с кафедры курс по марксизму, доведя его, скажем, до 1900 г. и не вводя ленинизм в свое изложение. Но быть подлинным революционным марксистом, быть пролетарским бойцом, сознательным участником всемирного пролетарского движения, не будучи сторонником ленинизма, - уже невозможно.
Может быть, нам укажут, что, утверждая это, мы ломимся в открытую дверь. К сожалению, это не так.
Мы не говорим уже о вождях II Интернационала. Фридрих Адлер недавно пытался упрекать большевиков в том, будто они «отрицают» марксизм и «заменяют» его ленинизмом. Не даром, мол, большевики все чаще говорят о ленинизме, а не о марксизме.
Никто не может отрицать того, что Паннекук - крупный марксист в европейском масштабе. Нельзя этого отрицать и относительно Гортера в прошлом. А между тем они не ленинцы. Они хотят остаться «марксистами» в старом смысле слова. Они отклоняют фальсификацию марксизма в духе II Интернационала. Но они отклоняют и ленинизм. И что же? Это привело их к тому, что они превратились сначала в «академиков», а затем, как Гортер, оказались уже по другую сторону баррикады. Один итальянский «левый» коммунист (несомненно, искренний революционер) недавно писал нам: «я не большевик, но я коммунист».
Да и в нашей собственной стране существуют люди, которые думают, что можно быть марксистами, не будучи ленинцами. Недавно наша социалистическая академия в Москве переименовывалась в коммунистическую; по этому поводу на заседании членов академии произошли небольшие прения. Интересна речь тов. Рязанова. Он сказал буквально: «предложение о переименовании я, кажется, вносил в начале 1919 г. Но у меня были другие соображения, которые я и теперь повторяю. Я не большевик, я не меньшевик и не ленинист. Я только марксист и, как марксист, - я коммунист» 7 .
Это - точная стенографическая запись. Конечно, 50% здесь надо отнести за счет индивидуального в тов. Рязанове: известно, что тов. Рязанов «для красного словца не пожалеет и родного отца»; но добрых 50% в этом не индивидуального. У нас есть группа товарищей, недурно знающих Маркса, по-своему добросовестных марксистов, которые держатся такого же мнения. Может быть, они не так откровенно скажут это, как тов. Рязанов (откровенность принадлежит к числу хороших индивидуальных особенностей тов. Рязанова). Но эти товарищи думают так же.
У Ленина нет ничего или почти ничего такого, чего нельзя было бы «вывести» из марксизма. В этом смысле Ленин называл себя десятки раз учеником Маркса. Нет Ленина без Маркса. Это так. Но, вместе с тем, мы не можем уже теперь говорить о марксизме без Ленина. Как первые «составные части» марксизма олицетворяются более всего Марксом, так новые дополнительные «составные части» его ярче всего олицетворяются Лениным. Без Ленина нет теперь марксизма так же, как нет его без самого Маркса. Маркс без Ленина теперь уже не весь Маркс. Маркс плюс Ленин - вот теперь весь марксизм.
Ленинизм - это та линия развития марксизма, которая вполне соответствует современной эпохе борьбы классов. Этого полностью нельзя сказать даже о работах таких выдающихся марксистов, как Роза Люксембург, Паннекук. А уж «линия развития» такого «марксиста», как Каутский, совершенно ушла в сторону от классовой борьбы современной эпохи.
Ленинизм, повторяем, весь вырос из марксизма. Именно поэтому мы можем с известным правом говорить теперь о «перерастании» марксизма в марксизм ленинского периода. В то время как Маркс и Энгельс были предтечами пролетарской революции, Ленин является ее вождем и руководителем. Это значит, что пролетарская революция в эпоху Ленина из области предвидения и отдаленной подготовки вошла в полосу осуществления. И сама эта эпоха осуществления пролетарской революции принесла чрезвычайно много нового, чего не могли учитывать Маркс и Энгельс при всей их гениальности. Достаточно указать на таких «три кита», как 1) роль партии, 2) значение крестьянства, как союзника пролетариата в революции, и 3) значение национально-освободительных движений для пролетарской революции. Никто не может отрицать, что в этих трех областях ленинизм сказал поистине решающее слово, дополняющее марксизм настолько, что без этого в данную эпоху марксизм уже не марксизм. Ленинизм, целиком стоящий на почве марксизма, оперирует в силу того, что живет и действует в другую историческую эпоху - уже и «географически» в больших масштабах. Он захватывает в свою орбиту такие страны, как Россия, Америка, Япония, Индия, Китай.
Особенно важно понять то новое, что сказал ленинизм в вопросе о крестьянстве.
Взгляды ленинизма на роль крестьянства, как возможного союзника пролетариата в революции, являются одной из важнейших составных частей ленинизма. В известном смысле можно сказать, что Ленин «открыл» крестьянство, как союзника рабочего класса в пролетарской революции.
Это, несомненно, только часть ленинизма, но часть в данный период очень немаловажная, порою решающая.
Мы уже упоминали, что во всем ленинизме нет почти ничего такого, что нельзя было бы вывести из марксизма. Но именно только вывести - ибо зачастую то, что у Маркса и Энгельса было только в зародыше, Ленин развил в целую систему взглядов. Лучший пример - вопрос о крестьянстве. В сочинениях Маркса и Энгельса мы можем найти ряд замечаний, разбросанных в разных местах, указывающих на то, что они задолго до Ленина и русской революции предвосхищали роль крестьянства в пролетарской революции. Сам Ленин приводил в своем предисловии к биографии К. Маркса известную выдержку из письма Маркса к Энгельсу от 16 апреля 1856 г., гласящую:
«Все дело в Германии будет зависеть от возможности подкрепить пролетарскую революцию своего рода вторым изданием крестьянской войны. Тогда дело будет отлично» 8 .
Всего несколько слов, но сколько содержания! Рабочее движение плюс второе издание крестьянской войны, - так говорил Маркс в 1856 г.
В первом издании «18 Брюмера Луи Бонапарта» мы встречаем такую знаменательную фразу (опущенную в следующих изданиях):
«Отчаявшись в наполеоновской реставрации, французский крестьянин расстанется и с верой в свой земельный участок, рухнет и все построенное на крестьянском землевладении государственное здание, и пролетарская революция получит хор, без которого ее соло во всех крестьянских странах превращается в лебединую песнь».
Опять-таки сказано коротко и сжато, но содержание здесь громадное. Пролетарское соло без крестьянского хора в крестьянских странах может превратиться в лебединую песнь. Другими словами, пролетарская революция в крестьянской стране без поддержки крестьянства может погибнуть.
Энгельс в «Крестьянском вопросе» в 90-х годах писал, что «завоевание политической власти социалистической партией стало делом близкого будущего», что «для того, чтобы завоевать ее, партия должна сначала пойти из города в деревню и сделаться сильной в деревне», что «чем больше будет число крестьян, которым мы не дадим спуститься до пролетариев и которых мы привлечем на свою сторону еще крестьянами, тем быстрее и легче свершится общественное преобразование». «Когда к нам перейдет государственная власть..., - писал Энгельс от своего имени и от имени Маркса, - мы не будем думать о том, чтобы насильственно экспроприировать мелких крестьян (с вознаграждением или нет, - это безразлично), как это мы вынуждены будем сделать с крупными землевладельцами. Наша задача по отношению к мелким крестьянам состоит прежде всего в том, чтобы их частное производство и частную собственность перевести в товарищескую, но не насильно, а посредством примера и предложения общественной помощи для этой цели» 9 . Энгельс не раз вплотную подходил к «большевистской» тактике победившего пролетариата в отношении к среднему и мелкому крестьянству.
Можно было бы привести ряд подобных мест. Но достаточно и сказанного для иллюстрации той мысли, что и в вопросе о крестьянстве, где Лениным сказано особенно много нового и ценного, ленинизм целиком стоит «на плечах» марксизма. Ленин тем и велик, что из одного оброненного Марксом или Энгельсом гениального замечания умел - в свете новых событий - создавать целую систему. А затем - и это главное - сумел применить эти взгляды к революции в крупнейшей стране - революции, получившей всемирно-историческое значение.
Нам не раз приходилось уже указывать, что и в вопросе о крестьянстве большевизм, благодаря Ленину, сумел интернационализироваться. Величие Ленина не только в том, что он сумел правильно применить взгляды Маркса и Энгельса для определения тактики пролетариата в крестьянской стране (т.-е. в России); величие Ленина и в том, что он сумел дать так много нового в вопросе о крестьянстве - и в интернациональном масштабе. Та точка зрения, на которой стоит теперь Коммунистический Интернационал в этом вопросе, целиком определена Лениным. К сожалению, у нас слишком мало распространено знакомство с известной резолюцией Второго Всемирного Конгресса Коминтерна по аграрному вопросу, резолюцией, написанной от первой до последней буквы Лениным и им защищенной. В этом программном документе ленинизм в крестьянском вопросе выражен наиболее ярко. Как раз в этом программном документе ленинизм в крестьянском вопросе интернационализируется. Вся борьба Коминтерна в течение ряда лет будет проходить под знаменем действительного проведения в жизнь этой программы. И та большевизация, о которой в последнее время много говорят, в значительной степени должна базироваться на проведении в жизнь намеченной в этом документе программы.
В кратких словах мы восстановим в нашей памяти ход мыслей в этом - по нашему мнению - одном из самых важных документов ленинизма. «Только городской и промышленный пролетариат, руководимый коммунистической партией, может избавить трудящиеся массы деревни от гнета капитала и крупного помещичьего землевладения, от разрухи и от империалистических войн, неизбежных снова и снова при сохранении капиталистического строя». Но «с другой стороны, промышленные рабочие не могут выполнить своей всемирно-исторической миссии освобождения человечества от гнета капитала и от войн, если эти рабочие будут замыкаться в узко-цеховые, в узкопрофессиональные интересы и самодовольно ограничиваться хлопотами об улучшении своего, иногда - сносно-мещанского положения» 10 .
Ленин берет крестьянский вопрос во всемирном разрезе. Основной класс - пролетариат; второй после него класс - крестьянство. В крестьянстве имеются различные группы.
«Трудящиеся и эксплоатируемые массы в деревне, - говорит Ленин, - которые должен повести на борьбу или во всяком случае привлечь на свою сторону городской пролетариат, представлены во всех капиталистических странах следующими группами:
«Во-первых, сельско-хозяйственным пролетариатом, наемными рабочими... Во-вторых, полупролетариатом или парцельными крестьянами, т.-е. теми, которые снискивают себе средства к жизни частью наемной работой в сельско-хозяйственных и промышленных капиталистических предприятиях, частью - трудясь на собственном или арендуемом клочке земли... В-третьих, мелкое крестьянство, т.-е. мелкие землевладельцы, владеющие на праве собственности или аренды такими небольшими участками земли, что, покрывая потребности своей семьи и своего хозяйства, они не прибегают к найму чужой рабочей силы» 11 .
В этом основном документе Ленин берет уже не только крестьянскую Россию, вообще не какую-либо одну страну, он доказывает, что именно в интернациональном масштабе три основные группы населения деревни, при правильной постановке нашей работы, могут и должны быть завоеваны на сторону пролетариата. Этим делается огромный вклад в теоретическую и тактическую сокровищницу марксизма.
На этом одном примере видно, что сейчас абсолютно невозможно говорить о марксизме без привлечения к делу идей Ленина.
Было время, когда большевизм был явлением преимущественно русским. Но, возникнув на почве российского рабочего движения, он быстро перерос в теорию и практику международного рабочего движения, международной пролетарской революции. Если мы теперь ретроспективно взглянем на большевизм даже только первой его полосы, мы увидим, что и тогда он сказал уже очень много нового в масштабе международном.
Условно можно подразделить историю большевизма на: 1) большевизм первого периода (характер русской революции) 12 и 2) большевизм в развернутом его виде (учение о международной пролетарской революции). Разумеется, только условно. Ибо еще задолго до 1917 года Ленин связывал окончательную победу русской революции не только с борьбой европейского пролетариата, но и с национально-освободительной борьбой угнетенных народов Востока.
«Международное революционное движение пролетариата не идет и не может итти равномерно и в одинаковых формах в разных странах. Полное и всестороннее использование всех возможностей на всех поприщах деятельности складывается лишь в итоге классовой борьбы рабочих различных стран. Каждая страна вносит свои ценные, оригинальные черты в общий поток, но в каждой отдельной стране движение страдает той или иной односторонностью, теми или иными теоретическими или практическими недостатками отдельных социалистических партий. В общем и целом мы видим ясно громадный шаг вперед международного социализма, сплочение миллионных армий пролетариата в целом ряде конкретных столкновений с врагом, приближение решительной борьбы с буржуазией - борьбы, во много раз более подготовленной со стороны рабочего класса, чем во времена Коммуны, этого последнего великого восстания пролетариев.
«И этот шаг вперед всего международного социализма, наряду с обострением революционно-демократической борьбы в Азии, ставит русскую революцию в особенные и особенно трудные условия. У русской революции есть великий международный союзник и в Европе, и в Азии, но вместе с тем и именно вследствие этого у нее есть не только национальный, не только российский, но и международный враг» 13 (подчеркнуто нами. Г. З.).
«Крестьянская революция под руководством пролетариата» - к этой формуле можно свести большевизм в узком смысле слова в период революции 1905 года. «Крестьянская революция под руководством пролетариата», это - новая великая формула, но еще не развитая. «Демократическая диктатура пролетариата и крестьянства» есть перифраз того же. В 1917 году формула эта «перерастает» в формулу «рабоче-крестьянская революция», или «пролетарско-крестьянская революция», или «революция пролетариата и крестьянства», или «революция пролетариата, ведущего за собой крестьянство» и т. д. При этом, во всех этих формулах гегемония пролетариата подразумевается, как самое главное. Здесь большое богатство в оттенках при формулировке, но мысль одна и та же. Все эти определения годятся для того, чтобы выразить суть политической тактики ленинизма.
Если же вы хотите дать определение ленинизму развернутому, т.-е. ленинизму в его всемирно-историческом значении, тогда надо сказать так:
Если Ленин в 1913 г. определял марксизм как учение, обобщившее немецкую классическую философию, английскую классическую политическую экономию и французский социализм, то теперь мы должны были бы определить марксизм эпохи ленинизма как учение, во всем основном начертанное Марксом и Энгельсом, но развитое Лениным, который, кроме трех названных выше составных частей, обобщил еще три новых составных части: во-первых - опыт монополистического капитализма, империалистических войн и начала пролетарских революций на Западе, во-вторых - русские революции и роль пролетариата и крестьянства в них и, в-третьих, движение угнетенных наций.
В условиях современной революционной эпохи особенное значение приобретает та часть ленинизма, которую можно назвать учением о движущих силах революции. В этом смысле ленинизм условно можно определить как учение сначала о движущих силах российской революции, а затем как учение о движущих силах мировой пролетарской революции. Еще короче можно сказать, что ленинизм, это - теория и практика уже начавшейся мировой пролетарской революции, главными силами которой являются: 1) пролетариат, 2) три важнейших слоя деревенского населения во всем мире, 3) угнетенные нации. При этом надо иметь в виду, что вопрос об угнетенных нациях и их освободительном движении в большой степени тоже есть вопрос крестьянский.
Примечания:
1 Энгельс, «От утопии к науке», а также в «Анти-Дюринге».
2 Н. Ленин. Собр. соч.. т. XII, ч. II. ст. «Три источника и три составных части марксизма», стр. 55.
3 Н. Ленин. Собр. соч., т. XVII, стр.119.
4 «Переписка», т. III, стр. 127.
5 Например, уже в 1904 - 05 гг. Ленин был законченным «пораженцем») (русско-японская война). То же в еще большей степени - в 1911 - 12 гг.. во время балканских войн, предшествовавших всемирной империалистической войне.
6 Журнал «Под Знаменем Марксизма». № 3, 1922 г.
7 «Вестник Коммунистической Академии», кн. 8-я, стр. 392.
8 Н. Ленин. Собр. соч., т. XV, стр. 281.
9 Ф. Энгельс, «К аграрному вопросу на Западе». Изд. Алексеевой. стр. 17.
10 «2-й Конгресс Коммунистического Интернационала». Стенографический отчет, стр. 607.
11 «2-й Конгресс Коммунистического Интернационала», стр. 608, 609.
12 Однако, уже и в то время, т.-е. с первых же годов своего существования, большевизм определенно ставит вопрос о русской революции, как часть вопроса о революции международной.
13 Н. Ленин. Собр. соч., т. XI, ч. I, «Горючий материал в мировой политике», стр. 103.
